– Нудный тип, согласен, но, а что делать?
– Мудный он, москвич зажравшийся.
– О, вот он, Юра, ты как всегда! – видя входящего Юру, воскликнул он.
– Жаль нет у тебя мегафона, – рухнув в кресло, невозмутимо ответил он.
– А зачем он? Твоё лицо как огромный баннер. Постоянно убитый, – переведя взгляд на меня, сказал он.
– Ты то давно в ясном сознании? – улыбаясь и смотря в чуть приоткрытые глаза, спросил Юра.
– Давно! Год не курю!
– Оржак, если бы я курил ту бодягу, что курит твой отец, наверно после первого раза, если бы я остался жив, я бы боялся дыма костров.
– Сам ты бодяга! И бодяга у тебя в башке.
– И мне ништяк, – смеялся Юра, – меня хоть не глючит с гашиша. А по твоим рассказам, у тебя, что не обкурка, так какие-то галлюцинации.
– Это не галлюцинации, – возразил он, – это видения.
– Не один ли хер?
– Не один, – сухо ответил Оржак.
– Ладно, – сдался Юра, – что там у нас в рабочем графике?
– Что, что? На тебе типография и завтра мчишься в Абакан на швейку, они там тупые, объяснишь всё на пальцах, а то они нашьют неизвестно что.
– Ладно, Босс! – засмеялся он.
В три созвонился по «Skype» с Артуром Рихардовичем, скорость не стабильная, и мне казалось, будто его лицом управляют вовсе не мышцы, а невидимый человек, не умело дергает за веревочки. Сквозь наушники в мои уши проникал его слизкий язык, благодаря которому он добился высокого поста в компании, вылизывая грязные задницы управляющих. У таких как он язык не имеет ничего схожего с тем языком, каким мы привыкли его видеть. Его язык совершенство эволюции, произведение искусства. На конце он раздваивался как у змеи, а если того требовала ситуация, он мог иметь три, четыре и больше отростков. Они обладают невероятной маневренностью, гибкостью, силой. Каждое утро, а бывает и не один раз в день, его язык одновременно проникает в задницы Боссов, доводя их до исступления массажем простаты. Они удовлетворенно гладят его голову с залысиной, неотрывно смотря в его маленькие мерзкие глазенки, с его губ стекают слюни, и он радостно похрюкивает.
Обтерев обслюнявленные уши, я откинулся на спинку стула и закурил.
Юра играл в War Craft, Оржак ходил взад вперед, эмоционально разговаривая по телефону.
Мои мысли летели над Саянами, неслись над стремительным Енисеем, остановившись на мгновение у Саяно-Шушенской ГЭС, и вновь мчались по степям и лесам Хакасии, с каждой секундой набирая скорость. Мелькнул Красноярск, дышащий алюминием, Новосибирск – интеллектуальной мощью, Омск, Екатеринбург, Пермь, ИЖЕВСК. Я замер, вкусив все те же запахи, и помчался по улицам города, несколько раз обогнул стелу, изображающую неизвестно что, но наглядно демонстрирующую пустую, бесплодную душу скульптора, как и любовь гомосексуалистов, не способную зародить новую жизнь. Я увидел их бесчисленное множество поклоняющихся ей. Она божество педирастов и лесбиянок. Меня нес ветер над Восточным поселком, с его покосившимися домами, пропитанными метиловым спиртом, я влетел на «Буммаш», попав под дождь использованных шприцов и презервативов с семенем.
– Привет, Ир! – сказал я.
– Привет, Зая, – отозвался ее голос, в динамики телефона.
– Ну как ты? Чего нового?
– Ничего нового, я скучаю, как там?
– До конца не понял, всё почти как везде. Народ радушнее и более открытый.
– А эти, как их… тувинцы?
– Тувинцы, как тувинцы, обычные люди.
– Страшные как чукчи?
– Чукчей я не видел, ничего страшного на мой взгляд, как монголы.
– Сколько ты там будешь? Уже точно известно? Зая, я скучаю.
– Возможно неделю или чуть больше, в принципе тут всё на мази.
– Приезжай скорее к своей девочке, – мурлыкала она в трубку, – умираю со скуки.
В пять мы втроем вышли из офиса.
– Ладно, мужики, – говорил Оржак, до завтра, я домой.
Мы пожали ему руку, и он сел в машину.
– Колян, пойдем ко мне в телегу, примешь на грудь пару крапалей, – говорил Юра.
– Сегодня на ужин пригласила к себе меня и Юлю Оксана, буду тупить.
– Ничего ты не будешь тупить, в этом деле главное не грубить.
Я поверил ему. Мы сели в машину, он достал пипетку, на носик которой одет мундштук. Оторвал не большое количество гашиша, приклеенного к зажигалке, скатал два одинаковых столбика, поместив один из них внутрь стеклянной трубочки.
– На, вдыхай пока не прогорит крапаль до конца.
– Я ни разу так не курил, – взяв в руки пипетку, говорил я.
– Самый экономный и щадящий голову способ.
Он поджег зажигалку и поднес к трубочке, огонь вместе с всасываемым воздухом попадал внутрь, плавя гашиш. Дым жгущий горло, тоненькой струйкой попадал в легкие, освободив трубочку из губ с прогоревшим гашишем, я выдохнул. Дыма нет!
Мы повторили процедуру, я выдохнул. Дыма нет!
– Дым вообще не выходит, – удивился я.
– Он уже в твоей голове, – засмеялся Юра, – довезу тебя до гостиницы, ляг, музыку послушай, воду, вообще ничего не пей, собьешь волну, будет грузить.
– Понял, – ответил я.
– Оксана с Юлей подъехали, за тобой наверное.
Я последовал за его взглядом, время остановилось, я успевал предвидеть мельчайшие делали будущего. Я открыл окно, солнце резало мои глаза.
– Юль, – улыбаясь неизвестно чему, крикнул я, она заметила меня, улыбнувшись в ответ. Какое у нее милое лицо, – я в гостиницу.
– Ладно, – подошла она совсем близко, – я буду с Оксаной, в семь мы заедем за тобой.
– Идет, – ответил я, и мы тронулись, я видел не много грустный взгляд Оксаны, провожающий нас и веселое лицо Юли.